 Газ может стать новым драйвером развития промышленности и экономики, позволит высвободить объемы дорогой на мировом рынке нефти для экспорта. Но для этого нужно создавать инфраструктуру, а не пытаться разделить «Газпром».
Реформы ради реформ
Заседание комиссии по ТЭК при президенте РФ — традиционный для последнего времени повод активизации партии сторонников «взять и поделить» «Газпром». Логика понятна — оказать воздействие на позицию Владимира Путина, и если не добиться реструктуризации, то хотя бы получить какие-то иные коммерческие преференции, усилить свои регуляторные возможности. Звучат мантры о том, что это приведет к повышению эффективности, прозрачности, чудесным образом вырастет экспорт, только дай возможность продавать газ всем желающим.
Давайте зададим главный вопрос: что служит основной целью реформы газового рынка — привлечение инвестиций в добычу газа в стране? Но так называемые независимые производители газа и без того наращивают добычу высокими темпами. С 2008 года в зоне действия единой системы газоснабжения объемы предложения газа с их стороны выросли почти в два раза — с 63 млрд до 111 млрд куб. м. За тот же период объемы поставок газа «Газпрома» через ЕСГ сократились эквивалентно — с 290 млрд до 239 млрд куб. м.
У независимых производителей нет проблем ни с доступом в газотранспортную систему, ни с экономической привлекательностью бизнеса по продажам газа на внутреннем рынке. При этом сам спрос не растет. Последние несколько лет и вовсе снижается. И «монополист», владеющий газотранспортной инфраструктурой, судя по результатам, не чинит никаких препятствий.
Более того, сам «Газпром» имеет резервные мощности по добыче, которые составляют от 25–30 млрд куб. м в квартал в отопительный сезон до 50–70 млрд куб. м за квартал в летний период. Отчасти их наличие — следствие снижения закупок газа странами ближнего и дальнего зарубежья, причем зачастую вразрез с контрактными обязательствами. Тот же «Нафтогаз Украины» в 2014 году закупил у «Газпрома» менее 15 млрд куб. м, хотя по контракту обязан был приобрести как минимум 41,6 млрд куб. м. «Газпром» же как поставщик должен по контракту иметь мощности для поставки всего контрактного объема, который составляет 52 млрд куб. м.
А основная причина наличия этих резервных мощностей — необходимость покрывать пики потребления в России. Другие производители этим не занимаются. Это достаточно дорогое удовольствие — содержать резервные мощности в добыче и мощности по подземному хранению. «Газпром» в соответствии с законодательством выступает гарантом надежного газоснабжения для потребителей России и выполнения экспортных обязательств.
Системные перекосы
Из этой неравномерности вырастает целый ряд структурных противоречий. Например, одна из претензий независимых производителей — тарифы на подземное хранение. Мол, мы бы участвовали в сглаживании этих расходов, но «Газпром» выставляет неподъемные и несправедливые цены на пользование хранилищами, поэтому давайте сделаем это регулируемым видом деятельности. Только для того, чтобы схема поставок с закачкой в ПХГ работала в рыночном режиме, нужно одно — сезонные колебания цен. Летом, в период закачки, они должны быть гарантированно ниже цены предстоящей зимой как минимум на величину стоимости услуг по хранению. У нас же регулируемые цены сезонный фактор не учитывают, а платит за это «Газпром».
Второй системный перекос — социальные цены на газ для конечных непромышленных потребителей. Примерно 30% нашего рынка газа — это поставки населению и приравненных к нему категориям потребителей газа. Еще около 20% — розничные коммерческие потребители. В нормальной рыночной системе коммерческая розница платит за газ примерно в 2–2,5 раза дороже оптовых цен, а население — в три и более раз. У нас регулируемая цена для населения на 20% ниже, чем для прочих категорий, а конечная цена с учетом транспортировки, сбытовых надбавок и прочих платежей примерно такая же. Естественно, всю эту социальную нагрузку за исключением нескольких регионов несет «Газпром».
Наконец, третья структурная проблема — неравномерное ценообразование. Регулируемая цена газа за вычетом транспортных доходов в регионах, расположенных близко к Ямало-Ненецкому автономному округу, где добывается 90% газа, существенно выше, чем в более отдаленных. Естественно, что наиболее прибыльные потребители в высокомаржинальных регионах достаются независимым производителям, которые могут предоставить пусть небольшую, но все же скидку. Малорентабельные и убыточные достаются «Газпрому», который обязан продавать газ по регулируемой цене и ни на копейку дешевле.
Нужно развивать транспорт на газе
Единственным здравым направлением развития рынка газа могут быть действия по развитию спроса на газ. Это направление учитывает интересы и потребителей (экономики страны), поскольку спрос не будет расти, если условия поставок газа и потребления не будут его стимулировать, и государства, поскольку приведет к росту налоговых поступлений и инвестиционной привлекательности газовой отрасли.
Сейчас спрос на газ в России находится в промежуточном состоянии между стагнацией и умеренным падением. Повышение цен на газ приведет к дальнейшему падению потребления. И здесь нам видится только один выход — развивать инфраструктуру потребления, прежде всего в газохимической отрасли и на транспорте. Транспортный сегмент — это наша боль и стратегический резерв.
В последние годы правительство предприняло ряд шагов в направлении развития использования газомоторного топлива. Но, во-первых, в кризис есть проблемы с финансированием региональной части программы. А, во-вторых, сами задачи и предложенные меры недостаточно амбициозны и адекватны ситуации.
Сделать массовый переход на газомоторное топливо не так сложно, как кажется. Просто нужны скоординированные действия по развитию инфраструктуры, регулированию, налоговому стимулированию и налаживанию производства необходимого оборудования. В результате же мы можем получить драйвер развития газовой отрасли, промышленности, более дешевое и экологически чистое топливо для экономики, высвободить объемы более дорогой на мировом рынке нефти и нефтепродуктов для экспорта.
Константин Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности и Алексей Гривач, заместитель директора Фонда национальной энергетической безопасности
|
